27 мая члены организаций «Халыктык Альянс» и «Антигептил» создали штаб против Евразийского экономического союза. Активисты поставили юрту вблизи пригородного поселка Ильинка рядом с Астаной и обсуждали планы по проведению 29 мая акций протеста в нескольких местах города. Однако полиция организовала против них провокацию, и десять человек были арестованы. Вместе с активистами в заключение попали журналист Санат Урналиев и оператор видеопортала «16/12» Виктор Гудзь и я.
ВСТРЕЧА В ЮРТЕ
Владелец юрты, установленной для активистов в поселке Ильинка, — оралман из Монголии Саяхат Канжил. Он поставил юрту на окраине поселка у устья реки 26 мая и той же ночью заночевал в ней. Среди ночи, по словам Саяхата, постучались неизвестные лица и потребовали впустить их в юрту. Он же сказал, что отдает юрту в аренду активистам, и не позволил им зайти. Неизвестные ворвались и начали избивать Саяхата. Владелец юрты еле сбежал от них. По словам пострадавшего, они какое-то время находились в юрте, затем ушли.
27 мая в 11 часов утра в юрте собралось около 30 гражданских активистов. Они, после того как услышали от Саяхата о событиях прошедшей ночи, предположили, что некоторые заинтересованные стороны могли установить в юрте подслушивающие устройства. Активисты, арендовавшие юрту на окраине поселка из-за опасений слежки в случае, если бы встреча прошла в городе, поняли, что им всё равно не избежать внимания полиции.
Для подготовки репортажа о собрании, сообщение о котором было передано по социальной сети, приехали лишь два журналиста веб-портала «16/12» и репортер Азаттыка. Активисты совещались по поводу того, какие акции протеста можно будет провести 29 мая. Одни предлагали устроить массовую акцию. Другие, чтобы не дать полиции возможности их задержать, предлагали провести серию акций в разных местах и в разное время. К концу собрания договорились, что во время подписания договора о Евразийском экономическом союзе в нескольких местах по Астане через каждые два часа будут организованы акции протеста.
После этого половина активистов уехала в город. Однако активистов, которые на нескольких машинах направлялись в город, по дороге остановили сотрудники полиции и увезли в УВД Есильского района. Полицейские сказали им, что машина, на которой ехали участники собрания, возможно, угнана и к ним якобы поступила такая информация. Активисты, доставленные в управление внутренних дел в связи с таким подозрением, около пяти часов не имели возможности выйти оттуда.
ПРОВОКАЦИЯ
В это время к оставшимся в юрте активистам, которые собирали свои вещи, пришла группа неизвестных, которая решила спровоцировать их, устроив драку. Молодой человек лет 30 из группы неизвестных лиц, которые в полдень подъехали на двух машинах к юрте, попытался устроить шумиху. Он безо всякой на то причины стал нецензурно выражаться, активисты же пытались успокоить и остановить его. К сожалению, из этого ничего не вышло. Активисты старались не связываться с человеком, который хотел устроить шумиху.
Чуть подальше, в 10—15 метрах от неизвестных лиц, остановившихся возле юрты, стояла еще одна машина. В ней сидели два человека в полицейской форме. То, что полиция задержала другую часть активистов, а люди в полицейской форме не приняли меры по отношению к тем, кто ворвался в юрту активистов, показалось подозрительным. Активистам стало ясно, что против них предприняли провокационные действия, и они поняли, что это место нужно покинуть как можно быстрее.
Активистам стало ясно, что против них предприняли провокационные действия, и они поняли, что это место нужно покинуть как можно быстрее.
Те, кто провоцировал конфликт, стали громче кричать и толпиться у юрты. Активисты и журналисты, которые успели собраться за считанные минуты, сели в три машины и уехали подальше от юрты. Молодой человек, зачинщик потасовки, был недоволен тем, что драки не произошло, какое-то время бежал за нашей машиной, пытаясь догнать ее.
Когда мы отъехали от берега реки и стали подъезжать к поселку Ильинка, за нами поехала полицейская машина, которая днем ездила туда-сюда и из которой возле юрты велась фото- и видеосъемка, и машина белого цвета с двумя «полицейскими» внутри.
Через некоторое время навстречу нам выехали автобус ПАЗ с отрядом полиции особого назначения и микроавтобус «Мерседес». Когда мы выехали на трассу, полицейская машина догнала нас. Сотрудники полиции проверили наши документы, однако не стали их возвращать и положили к себе в карманы. Затем нам сказали, что поступил звонок о драке, устроенной на берегу реки, и приказали нам ехать за ними, чтобы выяснить, участвовали мы в ней или нет. Мы сказали, что являемся журналистами, осуществляющими свою профессиональную деятельность. Онако, выслушав нас на ходу, полицейские сообщили, что мы тоже едем в УВД Есильского района.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ
Когда приехали в управление полиции, мы встретили там всех участников собрания, которые уехали домой еще после обеда. Среди активистов были и граждане, осужденные после Декабрьских событий. Увидев друг друга, мы удивились. Когда начали расспрашивать друг друга о случившемся, в комнату, где мы сидели, вошли люди, которые устроили шумиху на берегу реки. Было заметно, что они еще в нетрезвом состоянии.
Через некоторое время пришел прокурор и сделал предупреждение насчет тех, кто намерен участвовать в акциях протеста 29 мая, раздал бумаги и освободил всех задержанных до нас. Задержанных двух журналистов, одного оператора и семерых активистов как «имеющих отношение к драке» не отпустили.
Через полчаса сотрудники полиции по одному стали приглашать в другую комнату зачинщиков шумихи. В это время нам, десятерым, задержанным позже, сотрудники полиции сказали, чтобы мы написали объяснительную, по какой причине доставлены в отделение полиции. Я, мои коллеги и активисты рассказали, что на месте проведения собрания, вблизи Ильинки, группа лиц хотела спровоцировать драку. Представители полиции, собравшие наши объяснительные, никак не отреагировали на наши предупреждения, что мы являемся журналистами, и ушли, ничего не ответив.
НОЧНОЙ СУД
Примерно в полночь с 27 на 28 мая, когда пришли два человека, которые представились государственными адвокатами, мы поняли, что наши «соседи» с берега реки написали на нас заявление и теперь состоится суд. Около двух часов приехал «выездной суд», и в здании Есильского УВД, вызвав нас по одному, нам начали зачитывать приговоры. Девятым из десяти человек перед судьей Б. Ахметкалиевым предстал и я. Сказав судье, что являюсь репортером Азаттыка, я показал ему свои документы. Предупредил, что на мероприятие, которое состоялось в юрте, я прибыл по заданию редакции. Судья задал мне вопросы, поинтересовался, что я думаю по поводу обвинения, выдвинутого против нас. В обвинении против меня было написано, что «я нецензурно выражался в адрес людей, отдыхавших на берегу реки». Я ответил, что обвинения безосновательны и это клевета.
В это время капитан полиции Б. Сахов, присутствовавший на судебном заседании, стал говорить о моей виновности. Я попросил офицера полиции представить конкретные доказательства. Он не мог смотреть мне прямо в глаза, то заикался, то у него голос дрожал, но капитан Б. Сахов настаивал на моей виновности.
Самое интересное, никому из нас не устроили очной ставки с группой нетрезвых лиц, которые обвинили нас в том, что «мы учинили драку и сквернословили». В конце судебного заседания, продлившегося лишь 10—15 минут, судья предоставил слово прокурору в гражданской одежде. Он счел меня «виновным в совершении мелкого хулиганства» и попросил у судьи семь суток ареста.
Еще один представитель закона — появившийся среди ночи государственный адвокат — сказал, что я невиновен. Судья Б. Ахметкалиев, встав с места, зачитал решение, согласно которому я был признан виновным в нарушении части 1 статьи 330 кодекса об административных правонарушениях и приговорен к аресту на четверо суток.
В ТЮРЬМЕ
Когда зачитали приговор десятому человеку, на часах было четыре часа 10 минут утра. Девять человек были приговорены к четырем суткам ареста по вышеназванной статье, лишь Улан Шамшет по состоянию здоровья был взят под арест на трое суток. Нас, всех приговоренных к аресту, посадили в автобус и в сопровождении двух полицейских машин около пяти утра доставили в спецприемник Астаны для административно арестованных.
Однако в камеру нас отправили не сразу, держали около семи часов, заполняли документы. Когда мы поступили в отделение полиции, у нас при себе не было ни воды, ни еды, мы не ужинали, в тюрьме нам не дали завтрак. Лишь к обеду нас распределили по отдельным камерам. Я попал в камеру № 106. Она была двухместной. Со мной сидел 25-летний узбек по имени Ислам. Его документы были не в порядке, и он был арестован на семь суток. Площадь камеры на два человека составляет примерно 10—12 квадратных метров. В камере две железные койки, одна полка, одна тумбочка. Мне выдали тонкий матрац и обветшавшее покрывало. В первый же день из-за тонкого матраца на железной кровати у меня разболелись почки. Я обратился к охранникам с просьбой выдать мне матрац потолще, однако они отказали.
Позднее мне сказали, что разрешат, чтобы мне из дома принесли матрац и подушку, если я этого пожелаю. Когда я это услышал, то вспомнил, что в день прибытия в тюрьму видел людей, которые возвращались домой и несли свернутые одеяла и подушки. Так как мне не дали разрешения связаться с домом, все четыре дня я лежал на железной кровати с тонким матрацем. Как назло, все эти дни, проведенные под арестом, выдались в Астане холодными.
До нашего поступления в тюрьму около 130 заключенных два раза в день, до обеда и во второй половине дня, выводились на прогулку. Со дня нашего поступления в эти правила были внесены изменения. Охранники сказали, что они получили инструкцию от руководства, согласно которой поступившие журналисты и активисты не должны встречаться.
В тюрьме у заключенных трехразовое питание. В первый день на обед и ужин нам подавали первое и второе блюдо. Через день на обед и ужин нам стали подавать лишь овсяную или рисовую кашу на воде. Ровно через четверо суток трех журналистов и семерых активистов освободили — в тот утренний час, когда был зачитан приговор.
Таким образом, планы астанинских активистов, которые хотели лишь мирно выступить против договора о Евразийском экономическом союзе, и планы журналистов по освещению мероприятия не осуществились. Активисты, которые на четверо суток были отрезаны от внешнего мира, лишь 1 июня узнали о том, что президенты Казахстана, России и Беларуси подписали договор о Евразийском экономическом союзе.
