Доступность ссылок

Срочные новости:

На смерть функционера


Едва видимая в метель вывеска на дороге указывала направление: налево — мавзолей Кабанбай-батыра и Пантеон. До Астаны оставалось совсем немного, я попросила водителя завернуть, пользуясь случаем, я решила посмотреть место, где покоятся лучшие люди страны…

Их пока немного, и то понятно — Пантеону всего год с небольшим. За это время только несколько значимых в новейшей казахстанской истории личностей покинули этот мир и нашли последнее пристанище на самом престижном отныне кладбище Казахстана. Кто-то из «лучших людей» умер не вовремя — до того как родился план Пантеона, кто-то не дотянул до чести, большинство — еще здравствует, но со временем их здесь будет всё больше и больше, и лет через сто, возможно, сюда будут приезжать толпы благодарных потомков, а не маленькая кучка паломников к памятнику Кабанбай-батыра, которых я застала в конце 2015-го.

Надо признать, что устроиться под сенью памятника почитаемому в народе батыру было сколь смелым, столь же удачным решением: к нему не зарастет народная тропа и со временем рядом с легендой сам превратишься в легенду. Так поступали все основатели новых религий, накладывая новые праздники на старые, возводя собственные места культа поверх чужих.

Сейчас новая легенда только зарождается — она в общем-то всегда рождается не с дел, а посмертно — и когда-нибудь ответ на вопрос «как это было?» будут искать в том числе здесь, среди имен первых обитателей Пантеона. Где лежат люди, стоявшие у истоков независимости, отцы-основатели, архитекторы государственности, верные соратники — а как еще назвать людей, которые занимали первые должности в стране в начале начал.

Пантеон обязывает. Тут или мурашки по коже от близости с великими, или странное чувство растерянности от несоответствия и неуместности.

Первые политические деятели, похороненные в казахстанском пантеоне — Максут Нарикбаев и Абиш Кекильбаев, — представители одного поколения, чья мудрая зрелость, 50 лет, и расцвет карьеры пришлись аккурат на годы обретения независимости. Один начало девяностых встретил на руководящих постах в прокуратуре и министерстве юстиции, другой — в аппарате ЦК Компартии Казахстана. Власть естественным образом упала в руки именно этого поколения, а не того, что помладше (недостаточно опыта) или постарше (слишком стары); оказавшись в нужное время в нужном месте, эти послевоенные мальчики на наших глазах, как могли и хотели, вершили историю. И вот они начали уходить. Самое время для размышлений: что оставляют после себя?

Говорят, но никто не признается, что в редакциях уважаемых западных и российских СМИ существуют заготовки некрологов на всех более-менее крупных политиков. Скончался глубокой ночью скоропостижно какой-нибудь важный человек, а уже утром в газетах, кроме собственно новости о печальном событии, — подробное описание, анализ и итог всей его бурной жизни. Вечером в прайм-тайм на телеканалах — развернутые сюжеты, а то и документальный фильм с архивным видео и подборкой прижизненных интервью. В последующие несколько дней — колонки, эссе, эпитафии от коллег, друзей, врагов и, конечно, наблюдавших за его кипучей карьерой журналистов. Тут самое сложное — найти верный тон, обойтись без крайностей, чтобы не уподобиться пафосу надгробного оратора, но и не допустить пляски на костях.

Если был крут по жизни, будь готов к тому, что посмертно по тебе закажут не только панихиду. В конце концов, самое худшее, что может ждать политика после смерти, — не злорадство врагов и предательство соратников, а неловкое молчание у надгробья. Когда сказать абсолютно нечего, ведь о мертвых или хорошо или ничего, а раз ничего — значит, всё очень плохо.

В редакциях казахстанских СМИ заготовок некрологов нет, и дело тут не в исключительной деликатности отечественной журналистики. Оглушительное публичное молчание после смерти людей, занимавших самые высокие и важные посты, а значит строивших нашу государственность, становится не оговоренной, самопровозглашенной политической традицией. Ни проникновенных колонок, ни окрашенных поэзией смерти эссе, ни аналитических статей — от друзей, врагов, коллег, журналистов. Только телевизионный сюжет с похорон и биографическая справка «кто есть кто» с сухим перечислением вех карьеры — вот и всё, что посмертно достается казахстанскому функционеру. Родился — работал — умер. Похоронен в Пантеоне.

Когда потомки лет через сто станут искать информацию о тех, кто покоится в нем, то, вероятно, удивятся, обнаружив лишь казенные строчки из «Википедии». Сама я нашла лишь одну статью из того, что искала, — это статья Ауэзхана Кодара, посвященная Абишу Кекильбаеву — писателю. Про Кекильбаева-политика Кодар почему-то не сказал ни слова.

Если историю делают люди, то у нас она получается безмолвная и безликая…

В 2015 они начали уходить один за другим. Бывшие сенаторы, верховные судьи, премьер-министры… Говорят, год был очень трудным, а может быть, дело не в этом, просто время поколения пришло. Пантеон все-таки вовремя поставили.

Публикации раздела "Блогистан" могут не отражать позицию Азаттыка.

XS
SM
MD
LG